Теперь ты ее видишь - Страница 22

— Когда вы служили в армии? — Суини чувствовала себя обязанной сказать хоть что-то; просто сидеть и молчать было неловко. Вдобавок, когда же еще разговаривать с мужчиной, если не сидя у него на коленях?

— Много лет назад, тогда я был молодой и здоровый.

— А зачем вы пошли в армию? Вас призвали? — Суини не имела ни малейшего понятия о том, когда отменили воинскую повинность.

— Нет, пошел сам. У меня не было денег для учебы в колледже, и армия представлялась мне лучшим способом накопить средства на образование. Выяснилось, что у меня большие способности к военному делу. Я мог бы служить до сих пор, если бы не почувствовал призвания к биржевым операциям. Биржа показалась мне куда более доходным местом, а я жаждал заработать кучу денег.

— Теперь они у вас есть.

— Да, теперь есть.

Тепло завораживающе обволакивало ее, от него размягчались кости, а тело слабело. Суини казалось, что она растворяется в Ричарде, принимает его форму, словно восковая отливка. Озноб наконец отступился сменился вялостью, сонливостью, полной расслабленностью. И даже твердый бугорок, который все набухал под ее ягодицами, не встревожил Суини. Девушка зевнула и уткнулась холодным носом в теплый изгиб шеи Ричарда, там, где она переходила в подбородок. Она почувствовала, как дернулся Ричард, но потом его руки сжались еще крепче.

Пора вставать. Суини понимала, что должна подняться. Нежиться на коленях Ричарда — значило звать неприятности на свою голову. Она не ребенок, а потому сознавала, что попала в двусмысленное положение, которое неизвестно чем обернется. Но это тепло… Господи, это благословенное тепло! Суини не чувствовала себя так хорошо с того момента, как поднялась сегодня утром с постели, а если честно, то давно уже ей не было так славно, почти целый год. Электрическое одеяло не давало такого тепла, как живое тело, — тепла, проникающего буквально до костей. В армии знали, что делали, когда учили солдат согревать друг друга телами.

Вновь зевнув, Суини ощутила, как Ричард дрогнул от сдерживаемой усмешки.

— Засыпайте. — Его глубокий голос прозвучал негромко и умиротворяюще. — Я присмотрю за вами.

Суини не страдала излишней доверчивостью; одинокая женщина не может позволить себе быть наивной. Но она ни на секунду не усомнилась в том, что Ричард сдержит обещание. На нее наваливался крепкий восхитительный сон, и она отдалась ему, чуть слышно вздохнув.

— Разбудите меня не позже часа дня, — невнятно пробормотала Суини, смежая веки.

Не позже часа дня? Ричард едва не расхохотался. Бросив взгляд на часы, он увидел, что не пробило еще и половины двенадцатого. По-видимому, Суини отнеслась как к должному к тому, что он готов полтора часа нянчить ее на коленях, позабыв о назначенных встречах и рискуя отсидеть ногу. И, что странно, она не ошиблась. Любому месту в мире Ричард предпочел бы то, где находился сейчас.

Его сотовый телефон лежал в кармане пиджака. Действуя свободной рукой, он забрался в пиджак, умудрившись не побеспокоить девушку, хотя при этом тыльная сторона ладони скользнула по ее груди, и это весьма обеспокоило его. Стараясь не обращать внимания на призывы твердеющей плоти, он раскрыл маленький плоский аппарат и набрал номер, нажимая кнопки большим пальцем.

— Ленч отменяется, — негромко произнес oн, как только в трубке послышался голос Эдварда. — Заедете за мной в пятнадцать минут второго.

— Очень хорошо, сэр.

Ричард дал отбой и сложил телефон. Суини зашевелилась и потерлась носом о его шею, но не открыла глаз. Она крепко спала.

Ричард принял более удобное положение, прижавшись плечами к спинке дивана и откинув на нее затылок. Ему предстояло провести здесь полтора часа, так почему бы не расслабиться и не получить удовольствие? Баюкать Суини на коленях было для него истинным удовольствием. Ричард смутно догадывался, что она даже не понимает, как хороши ее огромные голубые глаза и буйная шапка кудрявых волос, но уже при первой встрече он осознал, что Суини — самая привлекательная женщина из всех, каких он знал в своей жизни. Именно привлекательная, не красавица. Людям нравилось смотреть на нее, разговаривать с ней. Мужчины носились бы вокруг Суини стаями, намекни она хоть раз, что видит в них мужчин, а не бесполых созданий. Но Суини — великая мастерица держать людей на расстоянии, отвергая любые взаимоотношения, кроме самых мимолетных, поверхностных.

Однако лишь до вчерашнего дня. Ричард не знал, что произошло, но вчера с глаз Суини упали шоры и она разглядела в нем личность, живого, человека, мужчину. Ричард не мог оторвать взгляда от нее, когда она стояла в салоне в своем красном свитере, облегающем грудь, от огромных голубых глаз, которые делались все шире и шире, пока Суини прислушивалась к Мак-Милланам. Ричард почти физически ощущал, как на ее языке вертятся ехидные уничтожающие слова, ведь Суини отличалась способностью говорить все, что думает. В кругах, где вращался Ричард, подобная искренность была редким, почти исчезающим явлением. Люди держали мысли при себе, обмениваясь ничего не значащими, но любезными и политически корректными фразами. Ричард видел, что Суини старается держаться вежливо, но, как она призналась вчера, ее нетерпимость к пустой болтовне дала о себе знать.

Всякий раз, когда Ричард встречал Суини, ему хотелось улыбнуться. Да что там — рассмеяться. Ему казалось, что он мог бы общаться с ней каждый день на протяжении двадцати лет, но так и не постиг бы всех ее причуд, не проник до конца в ее мысли.

Суини нравилась ему. После разрыва с Кандрой у него были другие женщины, но он старательно избегал слишком близких отношений. В сущности, ни одна из этих женщин не привлекала Ричарда. Они развлекали его, даже возбуждали, но он ни разу не почувствовал, что хоть одна из них способна стать ему другом. Возможно, именно поэтому Ричард не желал спать с ними, хотя Кандра вряд ли верила этому, да и сам он удивлялся своей сдержанности. Ричард стосковался по сексу. Он очень хотел женщину. Возбужденный тем, что держит Суини на коленях, Ричард испытывал адовы муки. По правде говоря, он имел кучу возможностей удовлетворить свои потребности, но не воспользовался ими.